ухода из жизни. А вам, тем, кто посмеет ослушаться главнокомандующего, данная привилегия предоставлена не будет…

Так что ждите на своих шеях веревку, это я вам гарантирую… Деактивировать орудия, немедленно и одновременно! Вы что, мать вашу, ублюдки, перепутали врага⁈ Так я вам напомню, кто враг…

Слюни летели изо рта командующего от негодования. Дрейк прямо перед собой наблюдал трехмерную карту, на которой разыгрывалось сразу несколько малых сражений между отдельными дивизиями двух флотов. Причем сражений яростных, с применением всех сил и средств и не желанием отступать — будто напротив тебя стоял кровный смертельный враг, которого непременно нужно уничтожить. К увиденному командующий готов не был, поэтому так рассвирепел…

Ярость наряду с авторитетом подействовали, ибо одна за другой локальные схватки в секторе начали постепенно затухать, пока окончательно не прекратились. Корабли противоборствующих сторон медленно, будто нехотя расходились на относительно безопасное расстояние…

— Только не думайте, что вы прощены, — продолжал строжиться Дрейк, не скрывая брезгливости при виде появляющихся на экранах комдивов своих дивизий и дивизий 4-го флота. Пожалуй, кроме одного Грегори Парсона сейчас на селекторе перед Итаном Дрейком находились все дивизионные адмиралы, если не считать раненого Илайи Джонса, находящегося в медицинском блоке «Тикондероги». — Что глаза опускаете, стыдно⁈ Не врите, вам ни капельки не стыдно за свои проступки… Это лишь страх перед наказанием — повторяю, неизбежным наказанием… Не думайте, что данный инцидент с гибелью кораблей и сотен моряков не будет иметь самые плачевные последствия. Я сильно удивлюсь, если уже через месяц увижу на ваших плечах серебряные адмиральские погоны… Да-да, готовьтесь к вахтам на эсминцах в качестве дежурных лейтенантов, и это в лучшем случае…

Думаете, мне вас жалко… Нисколечко, и прежде всего потому, что и мои погоны после этого могут слететь… А мне этого не хочется…

Сколько времени продолжалась отповедь командующего, он и присутствующие на импровизированном совещании, не знали, но досталось всем и за все. Когда же, наконец, экран потух, Дрейк устало откинулся на спинку кресла и сделал над собой усилие, чтобы не потерять сознание. Слабость неожиданно десятитонной плитой навалилась на старика, сдавив грудь до невозможности дышать…

— Сэр, это лучшая речь, которую я когда-либо слышал за свою жизнь, — растрогался Нейтен Джонс, помогая командующему подняться, когда тот немного пришел в себя после дополнительной порции поддерживающих препаратов, впрыснутых в кровь через аптечку. — Вам бы сенатором быть с такими риторскими данными… Как вы их всех поставили на место⁈ Причем адмиралы 4-го флота слушали вашу речь, как мне показалось, куда с большим вниманием и трепетом, чем наши…

— Просто люди Парсона меня не так хорошо знают, в отличие от вас — ублюдков, — отмахнулся Дрейк, хоть и обожающий лесть, но не в данный момент, когда ему было чертовски нехорошо. — А знаешь, что видел я в этих лицах, Нейтен? Никакого, мать его, раскаяния… Никакого… Вот что страшно… Мне казалось, что я — хладнокровный циник, которого нельзя ничем удивить и растрогать, оказывается, в сравнении с этими господами еще могу что-то чувствовать и называться человеком…

— Вам необходимо срочно снова лечь в регенерирующую капсулу, сэр, — посоветовал командиру, Нейтен Джонс, беря того под руку и направляясь к дверям. — Да и мне, если честно тоже данная процедура не повредит… Идемте, нам с вами нужно набираться сил, чтобы завтра разгрести все эти помои…

Они прошаркали по крови, лужами которой до сих пор был залит пол командного отсека «Тикондероги», и вышли в широкий коридор верхней палубы авианосца…

— Вот так встреча на Эльбе! — неожиданно за спинами адмиралов раздался чей-то незнакомый голос, транслируемый с иностранного языка синхронным переводчиком.

Глава 30

— Кто вы такие, джентльмены? — адмирал Дрейк прекрасно видел на мне и моих спутниках бронескафандры, которые он в силу опыта не мог не классифицировать. Поэтому заданный вопрос был скорее попыткой потянуть время и хоть как-то сориентироваться в новых для себя обстоятельствах.

Итан Дрейк и Нейтен Джонс стояли в окружении незнакомых, закованных в броню солдат, ясно к какому флоту принадлежащих (Черноморский императорский). Двое охранников, мгновение назад стоявших рядом с адмиралами, уже лежали на металлическом полу без признаков жизни. Морпехи Дорохова не стали давать им возможности первыми открыть огонь и положили бедолаг двумя короткими очередями. Так что защитить прославленных американских флотоводцев теперь было некому.

Дрейка и Джонса окружило полтора десятка штурмовиков с «Одинокого» и «Афины», и эту группу возглавлял лично я. Еще два малых отряда контролировали кратчайший маршрут нашего — сначала прибытия к командному отсеку, а в скором времени, как я рассчитывал и — отбытия с данного авианосца. Сделать это нужно было оперативно, потому как надолго задерживаться на «Тикондероге» мне ой как не хотелось. Слишком много на корабле собралось вооруженных и разгоряченных моряков с разных флотов. А так как американцам, наконец, удалось между собой так скажем помириться, то весь боевой задор, который остался они легко и быстро могли перенаправить на группу неизвестных людей, так нагло и бесцеремонно вторгнувшихся на флагман 21-ой «линейной» дивизии…

На том, как это произошло, я долго заострять внимания не буду. Скажу только лишь что длинный язык коммандера Смита, а также прекрасно работающая маскировка «Афины» под «Саут Дакоту» сделали свое дело. Нашим с Абадайей кораблям все-таки удалось беспрепятственно добраться до координат, где находился «Тикондерога». Экипажам вымпелов 21-ой «линейной» и «Звезды Смерти» сейчас было не до нас, канониры упомянутых дивизий смотрели друг на друга в оптические электронные прицелы и особо не обращали внимания на два одиноко приближающихся корабля.

Я заранее проработал маршрут следования таким образом, чтобы подойти к «Тикондероге» именно со стороны кормы. Для этого, конечно, пришлось сделать большой крюк, огибая конечные координаты, но осторожность того стоила. Безопаснее было приблизиться к построению дивизии Нейтена Джонса со «тыловой» стороны. Во-первых, от огня кораблей «Звезды Смерти» нас теперь автоматически защищала «линия» строя 21-ой дивизии, а так как лже «Саут Дакота» и «Йорктаун» числились вымпелами одного из подразделений 6-го флота, то и артиллеристы с кораблей Джонса не намеревались по нам палить. Ну, идут к ним на помощь свои же товарищи, отлично… Возможно, Леонард Ловато послал два этих дредноута на помощь, почему нет. В хаосе сражения каждый дивизионный адмирал принимал самостоятельные решения и такое могло быть…

В общем, нам удалось добраться до главного вымпела 21-ой без приключений, тем более что на авианосце в тот момент вовсю кипело жестокое сражение на мостике между бойцами Илайи и Нейтена Джонсов. На «Йорктаун» и «Афину» (она же «Саут Дакота») поступило несколько запросов со стоящих рядом с «Тикондерогой» кораблей, но то оказались дежурные проверки — как и положено во флоте. Мой новый хороший и крайне полезный знакомый — Абадайя Смит без труда разрулил ситуацию с этими самыми запросами и в очередной раз умело заговорил зубы вышедшим на связь офицерам. Так что никто не препятствовал нашим кораблям встать в нескольких километрах от флагмана 21-ой дивизии.

Челноки с абордажными командами были уже наготове, и я в сопровождении Наэмы и Кузьмы Кузьмича занял свое место внутри одного из них. Аристарх Петрович остался на мостике «Афины» чтобы контролировать ситуацию снаружи.

Попасть внутрь «Тикондероги» не составило большого труда, ибо причальные ангары средней палубы авианосца уже были нараспашку после прибытия туда отряда Илайи Джонса. Именно его люди продолжали контролировать причальный отсек, охраняя его как путь для отхода своих главных сил, после того, как операция Илайи завершится и нужно будет быстро и беспрепятственно покинуть корабль.

Несколько таких штурмовиков с линкора «Юта» встретили нас на пустом причальном пирсе. Только эти ребята не учли, что прибудут русские, их будет много и это окажутся морские пехотинцы с «Одинокого» и «Афины»… Как бы ни были хороши головорезы Джонса-младшего они не продержались и трех минут в противостоянии с нашими ребятами.

Десантный модуль, в котором был я, заходил на посадку последним, так что находившиеся в шаттле штурмовики к своему разочарованию даже не успели поучаствовать в захвате пирса. Дорохов с первым взводом в одночасье разделался с охраной отсека, вырвавшись на платформу из отрытого